Установка радаров

После исчезновения Ментахо и его жены рудокопы с Жевунами стали на ночь запираться в своих жилищах на маленькие деревянные засовы. Хоть такая защита была не очень надежная, чувствовали они себя все же спокойнее. Совсем робкие жители, те, что хотели быть в полной безопасности, перебрались на жительство в Подземную пещеру.

Инопланетяне смекнули, что их пребывание в Ранавире для землян больше не тайна. Да разве скроешься, когда по лесным окрестностям бродил не какой-нибудь десяток людей, а экипаж огромного космического звездолета! И когда арзаки работали, тут уж были и всполохи огня, которые не спрячешь, и стук, грохот, рокотание, которые гулко отдавались в горах, а потом их разносило эхо. Пришельцы перестали таиться. Стрекочущие вертолеты появлялись над страной днем, с них производили съемки, составляли карту.

Как магнит притягивал инопланетян Изумрудный город. Иной раз вертолет подолгу висел над ним, менвиты любовались его красотой: ничего подобного не было на Рамерии.

Из Ранавира отправлялись партии геологов - вертолеты требовали топлива. От Кругосветных гор по-прежнему доставляли все новые пробы, а Ильсор недовольно твердил:

- Низкое качество. Не пригодно.

Баан-Ну он объяснял:

- Из худа, не сделаешь хорошо, мой генерал. Зачем рисковать вертолетами? И время терпит - народ миролюбивый.

На западных отрогах Кругосветных гор геологи обнаружили две заброшенные шахты и вблизи них небольшие курганы из каменных пород, извлеченных из этих шахт. Установить, что добывали в шахтах прежде, не составило труда. В отработанных породах обнаружили прозрачные зеленые крупинки того минерала, который дал название прекрасному городу землян.

О ценной находке сообщили Баан-Ну, и нужно было видеть, как засверкали его глаза, когда он узнал о существовании Изумрудных копей.

К очистке шахт и креплению сводов подземных галерей приступили без промедления. Два десятка арзаков под присмотром геолога-менвита уже через два дня добыли первые изумруды. Некоторые из них были величиной с грецкий орех. Генерал боялся верить такой крупной удаче: на Рамории изумруды ценились не дешевле алмазов, и добытые драгоценности исчезли в его сейфе. Любуясь по вечерам их переливами, Баан-Ну думал о неисчислимых сокровищах Изумрудного города. Он не знал, что рядом с настоящими изумрудами хитроумный Гудвин поместил просто зеленое стекло.

- Когда я заберу отсюда все сокровища, я стану великим богачом Рамерии,- мечтал Баан-Ну, и глаза ого блестели.

Ментахо и Ильсор виделись каждый день. Появляясь в дверях каморки затворников, Ильсор, улыбаясь, приветствовал их:

- Теру, меруи!

От говорильной машины Ментахо уже знал - это означает:

- Здравствуйте, друзья!

- Теру, теру,- отвечал ткач,- эм ното Каросси! - Что значило: "Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть!"

Вождь арзаков и бывший король смотрели друг на друга с искренним дружелюбием. Однако разговор все еще клеился плохо. Ильсор передал генералу, что говорильная машина медленно справляется со своими обязанностями, и предложил собственные услуги.

- Беллиорец,- сказал он,- должен говорить на менвитском языке без передышки. Мой план такой: нужны впечатления. Жизнь, лишенная впечатлений, не располагает к откровенным разговорам.

Баан-Ну одобрил план Ильсора и разрешил ему действовать самостоятельно. Послушный слуга разузнал, чем Ментахо увлекался. И в тот же день ткач сидел за своим станком; были довольны оба и пели оба: станок верещал от радости, и это было похоже на музыку, а Ментахо мурлыкал про себя песенку.

Ментахо сразу прибавил в знании языка. Он занимался усердно, и машина ставила ему за ответы "10", "11", "12" - таковы были высшие баллы у менвитов.

- Ты прав, Ильсор,- говорил генерал,- и верно: много впечатлений - много слов.

- А много слов,- поддакивал слуга,- вы ближе к цели - установлению своего господства.

- Мне известен еще один способ, расшевелить людей, уверенно заявил Баан-Ну,- он безотказный, он даст самые большие результаты.

Генерал вытащил из шкатулки два прозрачных изумруда. В комнате пленников он положил их перед Ментахо.

- Ну-ка, гляди-ка сюда,- нетерпеливо придвинул Баан-Ну драгоценности ткачу.

Машина тут же переводила. Ткач посмотрел.

- Угу,- сказал он.

Машина молчала.

- Нравится? - спросил генерал.

- Угу,- кивнул Ментахо.

Машина не смогла перевести это "угу", а ткач больше ничего не говорил. Баан-Ну сидел озадаченный. Увидев скучающий взгляд Ментахо, он понял - его камушки не подействовали, и рассердился.

- Что, неинтересно смотреть на изумруды? - спросил он Ментахо.

- Угу,- снова ответил ткач.

Генерал решил, что "угу" - какое-то главное, хотя и не переводимое слово у землян.

И вот бывший король знает назубок менвитский алфавит, прочел букварь, приступил к чтению хрестоматии менвитской литературы. Свободно разговаривать на языке Пришельцев он с помощью Ильсора совсем скоро научился. Ильсор управлял говорильной машиной, заставляя ее с постижимой быстротой запоминать все новые и новые слова землян, сообщать так же, как эти слова произносятся по-менвитски.

Зато Эльвина попала в безнадежно отстающие, у старушки не было никакого желания учить язык незваных гостей.

Когда, по мнению Баан-Ну, пленник достаточно усвоил менвитский язык, а говорильная машина могла бесперебойно (столько много в ней содержалось информации) делать переводы, генерал в сопровождении Ильсора прибыл в комнату затворников для беседы с Ментахо.

Баан-Ну первым делом принялся расспрашивать пленника о его стране. Ментахо вел себя осторожно: он уже получил наставления от Страшилы, что и как говорить. Рассказывать, что страна Волшебная, было не нужно. Строго-настрого запрещалось упоминать о сказочных феях Стелле и Виллине. Нельзя было проговориться, что птицы и звери понимают человеческую речь. Существование Страшилы и Дровосека тоже должно было остаться тайной.

- Скажи, Ментахо, как называется страна, в которой мы находимся? - спросил генерал.

Машина вздыхала, мигала, попискивала, старательно переводя то на один язык, то на другой.

- Гудвиния, господин генерал,- ответил ткач по-менвитски.

- А почему она так называется? - последовал вопрос.

- По имени Гудвина, который прославился военными подвигами,- сказал, не сморгнув, Ментахо, но, правда, сказал на своем языке, сочинять на чужом ему было еще трудно.

- Гудвин - король? - спросил генерал. Получив утвердительный ответ, он поинтересовался: - Значит, у вас были войны?

- Еще какие!- похвастался Ментахо.- Армия Гудвина славится необычайной храбростью. Она одержала победы над могущественными государствами Гингемией и Бастиндией.

Ткач плутовал, но пользовался подлинными именами, чтобы не запутаться.

- У вас есть пушки? - продолжал расспросы Главный Пришелец.

- Пушка у нас только одна,- честно признался Ментахо,- но зато какая! Одним выстрелом может положить целую армию деревянных солдат.

- Каких солдат? - не понял генерал.

Ментахо сказал лишнее и молчал. Баан-Ну решил - говорильная машина сделала неверный перевод.

Как бы там ни было, разговор инопланетянину нравился меньше и меньше.

- Ну, а Гудвин продолжает править страной? - поинтересовался он.

- Нет, господин генерал. Он улетел на Солнце.

- То есть, как улетел?

- На этом, на воздушном...

- Корабле? - спросил генерал.

- Вот-вот,- подтвердил ткач.

Заявление о межпланетном путешествии Гудвина (а именно так понял его полет Баан-Ну) подействовало на генерала удручающе. Он поморщился, но продолжал расспросы.

- А скажи, друг Ментахо, кто жил в Ранавире? - нечаянно назвал ткача "другом" Баан-Ну, до того он был озабочен.- Такой громадный замок...

Ментахо догадался: его спрашивают про владельца замка. Но он ничего о Гуррикапе не знал. Все же ткач не растерялся.

- А... это так,- неопределенно махнул он рукой, - строитель замка Гуррикап.

- В Гудвинии есть великаны? - с колотящимся сердцем задал свой главный вопрос Баан-Ну.

- Куда им деваться? Водятся еще,- как ни в чем не бывало, сказал Ментахо.

Холодный пот вдруг прошиб рамерийца, но он, пока не узнал подробности, продолжал беседу.

- У великанов свое королевство? - как можно невозмутимее спросил он.

- Нет, великаны живут поодиночке,- рассказывал Meнтахо.- Видите ли, они настолько свирепы, что не могут ужиться друг с другом. Как встретятся, так и начинают шнырять один в другого камни.

Хоть король Ментахо и превратился под действием Усыпительной воды в ткача, характер его положительно не менялся. Лгал он вдохновенно, с полной самоотдачей, притом глядел в глаза собеседнику - продолговатые, суровые, от рассказа ткача изумленно расширившиеся. Лгал он по-королевски!

Главный менвит молчал, растерянность подвела его. Он даже про свой взгляд забыл, а то бы мог приказать что угодно, например, говорить правду.

Встретившись в следующий раз с Ментахо, Баан-Ну менял порядок вопросов, задавал их врасплох. В ответах ткача повторялись все те же имена.

"Нет, невозможно допустить, что этот легкомысленный человек, этот вертопрах, врет,- размышлял генерал. Ну, конечно, привирает. Характер у него широкий, но, думаю, самую малость".

С момента приземления Баан-Ну не раз вспоминал о том, что правитель Рамерии Гван-Ло ждет от него сигнал о покорении Беллиоры. Надо было торопиться.

Прежде всего, инопланетяне окружили Гудвинию цепью радарных установок.

Баан-Ну приказал расставлять радары километрах в пятидесяти один от другого. Так обеспечивалась, по его мнению, полная защита границы между Гудвинией и Большим миром.

Пушки выгрузили из "Диавоны", но радары пришлось строить.

Пока арзаки монтировали установки, вертолетчики-менвиты поднимались на самые высокие вершины Кругосветных гор, расчищали площадки, ставили поворотные круги для пушек. Вращающаяся антенна радара улавливала приближение любого живого существа, электронное устройство посылало радиосигнал в Ранавир, а кроме того, наводило самозаряжающуюся пушку на живую цель.

Работы были закончены. Но установки не включались. Целый час их держали на ограничителе, чтобы дать возможность вертолетам улететь в лагерь.

Надежность установленной системы один из летчиком испытал на себе. У него неожиданно провисла дверца вертолета, и, налаживая ее, он провозился больше часа. Занятый починкой, пилот не сориентировался во времени, забыл про ограничитель, а когда пустился вдогонку за остальными, вслед ему грянул выстрел. Летчик был ранен, хорошо еще, не убит, и с большим трудом посадил вертолет на дно ущелья. Как же он изумился, когда к нему в палатку, где он лежал забинтованный, прибыл посыльный от Баан-Ну (конечно, это был Ильсор) и принес вместо выговора приказ о награждении орденом Луны.

Так высоко Баан-Ну оценил вовсе не ротозейство летчика. Но благодаря ему, он теперь был спокоен: никто не сможет незамеченным проникнуть в страну, где приземлились рамерийцы. И также, если вдруг жителям Гудвинии потребуется помощь, никто из них тайно не пройдет в Большой мир.